Лестница в небеса - Небылицы от Артёма - Автор Елена Глущенко - Каталог статей - ...И ВСЁ ТАКОЕ

Приветствую Вас, Гость

Главная » Статьи » Автор Елена Глущенко » Небылицы от Артёма

Лестница в небеса

Это было в те весёлые лёгкие годы, когда весна ещё могла закружить голову дурманящим ароматом цветущих садов, а девушки ещё казались загадочными... Я тогда носил модные джинсы и длинные волосы «под хиппи» и учился играть на гитаре, как все уважающие себя пацаны и знал всех фарцовщиков в городе, где и у кого можно было выгодно выменять любые пласты. Мы с друзьями подрабатывали тем, что переписывали концерты Битлов и Пёрплов с пластов на бабины, а на выручку могли купить очень дорогие джинсы с настоящей лэйбой фирмы Вранглер, чтобы вечером покрасоваться в них перед девчонками. Мои запястья были украшены многочисленными цветными самодельными фенечками — символами вечной дружбы и свободной любви — что дарили мне подружки. Я знал, что нравлюсь многим из них — я был красив в те годы и конечно же нескромен. При росте 180 см и весе 75 кг я имел просто идеальную фигуру. По утрам я бегал не менее трёх километров и по полдня проводил в спортзале, качая мускулы, а по вечерам оттачивал мастерство своих движений на танцах. Танцевал я всегда хорошо: ещё в средних классах занимался танцами, потом, правда, бросил. Сам себе я напоминал чем-то Роберта Планта из «Цепелина» — черты лица у меня такие же тонкие, а волосы - такие же точно как у него: светлые, вьющиеся и ниже плеч. Я почти всегда ходил с хвостиком, за что меня ругали в школе, правда не так сильно, как любили показывать в фильмах того времени; и выгонять из школы даже не думали за это. Мы тогда перешли в десятый класс и казались себе такими взрослыми. Я знал, что через каких-то 11 месяцев должен буду выбрать окончательно, кем хочу стать и куда поступить, в какой именно вуз, в каком городе... Но это - почти через год, а тогда.. Мои друзья — Рудя, Вовчик и Ваня — тоже, как и я, целыми днями терзали гитары во дворе на нашей скамейке под ивой, пытаясь воспроизвести Битловскую «Гёрл» и Пёрпловского «Солдата фортуны». А иногда с заумным видом по очереди цитировали Артюра Рембо и других «певцов Эроса», когда к нам подсаживались девчонки. Тогда девочки чуть перепугано переглядывались друг с другом и, не выдерживая смущения, начинали смеяться. Я же смотрел на это всё немного свысока. Мне не нужно было заучивать стихи наизусть, чтоб привлечь внимание девочек. Они сами стремились к общению со мной. И слушание стихов и песен для них было лишь поводом поближе подобраться именно ко мне. Да, мне это было приятно и даже более чем. Но меня никогда не увлекало всерьёз то, что было легко доступно. ...Поцелуи, сорванные с нежных девичьих губ, которые сами полураскрытыми бутонами тянутся к тебе... Прекрасно, приятно, здорово! Я любил их всех — каждую по-своему. И каждой позволял чувствовать себя единственной со мной, сберегая всё в строжайшей тайне. Для них это было ещё красивее, потому что тайно. Я знал, что каждая мечтает только обо мне и думает, что и я принадлежу душой и мыслями только ей одной, и поэтому никогда не доверится подруге. А я... Что занимало мои юношеские мысли? Конечно же ОНА... Мечта. Та, которой не было среди них. Которая никогда не была и так и не стала... одной из них. Впервые я её увидел в один из первых летних дней, когда утром выбежал из дома с авоськой в руках — мама послала меня в гастроном, что был за углом, купить, кажется, хлеба и... «зрелищ», как любил шутить мой папа. ОНА стояла около нашей скамейки под старой ивой в лучах солнечного света и смотрела куда-то в даль. Мне захотелось сразу же подойти к ней и заговорить, но, когда наши взгляды на мгновение столкнулись, я понял, что не смогу произнести ни слова, если подойду ближе. Поэтому я быстро пошёл прочь со двора, успев, правда, заметить стоявшие на скамейке около нее большие сумки и чемоданы. А ещё я заметил... нет - увидел, поглотил первым жадным взглядом весь её тонкий хрупкий стан под лёгким коротеньким платьицем, развивающемся на ветру... едва начавшая округляться высокая грудь, стройные длинные ноги, кудрявые, спадающие на плечи рыжие струи водопада волос... и обжигающий, доставший сразу до кости, взгляд огромных глаз.... Каким же глупым и нелепым казался я тогда себе в простом спортивном костюме и кедах, бегущий прочь от этой красоты, а вернее — в гастроном за очень-очень нужными покупками! ...И это был я — тот, по которому сохли все девчонки нашего двора! Я - «красавчик Сявик», как меня прозвали за мою любовь к стильной одежде и выразительные наглые глаза, которые я тогда опустил пожалуй впервые в жизни перед девчонкой... Покупки я делал, как во сне. Помню, продавщица гастронома, тётя Рая, ещё смеялась надо мной из-за того, что я перепутал всё на свете в названиях продуктов и никак не мог расплатиться, не соображая сколько должен дать денег... «Солнце... юность...» - говорила тётя Рая, глядя на меня, и заливалась звенящим смехом. Вернувшись во двор, я увидел всё то же солнце, заливающее опустевшую скамейку под ивой... А из окна, что соседничало с моим, - на первом этаже струился гитарный перезвон, узнав который я на мгновение замер... А потом в этом окне промелькнул силуэт... ЕЁ силуэт. «Stairway To Heaven...» услышал я, и сердце моё чуть не остановилось от восторга. - Сява! Ну что ты там? Заснул, что ли?! Быстро — домой! Я же жду! - услышал я голос мамы, что выглянула из окна нашей кухни, чтоб окликнуть меня. Когда я входил в подъезд, до моих ушей донёсся лёгкий смех. Я знал, что это был её смех. Он стал для меня слаще любого гитарного перебора... Вечер того дня был каким-то странным. Я вырядился как пижон, взял гитару и пошёл во двор, где меня уже ждали Рудя с Вовчиком. Рудя, Вовчик и толстенький Ванечка, которого в тот день с нами не было, были моими друзьями с самого детства. Ясли, детский сад, теперь и школа — через всё в жизни мы проходили вместе. Ванечка был полный добрый еврейский мальчик - «наша интеллигенция», как мы его в шутку называли. Он вечно таскал за собой какие-то книги, был неразговорчив; правда, любил в самый разгар какого-нибудь спора бросить заумную цитату, после чего всё ранее сказанное казалось уже совершенно неважным; и вместо назревающей ссоры разговор шёл в совершенно ином направлении. Рудя, наоборот, был очень худым и высоким - он занимался в баскетбольной секции и вечно пропадал на тренировках. Рудя был очень спокойный, но поговорить любил. Страстью его было кино. Он не пропускал ни одной премьеры в городских кинотеатрах. Таким образом мы знали наперёд, на какой фильм стоит пойти. Правда, благодаря тому же Руде, идти туда уже было неинтересно, так как он выкладывал все подробности сюжета в своём захватывающем рассказе. Вовчик был фигурой нейтральной. В компании его было слышно только когда он играл на гитаре и тихонечко пел. Мы все доверяли ему свои секреты, а он их свято хранил. Сама жизнь Вовчика была настолько простой, обычной и безмятежной, что мы его в шутку называли Расстрелли. «Архитектура — это застывшая музыка» - говорили мы о нём. Правда, на гитаре он играл лучше нас всех. - Куда это ты так оделся? - спросил Рудя хихикая, когда я «подгрёб» к ним. Я глуповато заулыбался, потому что не знал, что ответить. В таком виде я обычно ходил только на танцы, а тут... - Да... никуда. Просто... - начал что-то плести я. - Ага! - сказал Вовчик — Сейчас скажешь, что мамка всё постирала, а больше и надеть было нечего! И ребята разразились смехом. - Наверно так и есть — сказал я. - А где Ваня? - решил я сменить резко тему. - Ванька ж к тётке уехал. Он же вчера ещё говорил нам. Чё, забыл что ли? - сказал Вовчик - Он же ещё вчера со всеми нами прощался. И с девчонками! Нашёл повод, чтоб Таньку взасос поцеловать, а она ему фингал на прощание подарила! - А, ну да! - засмеялся я. - Молодец Танька! ...Кстати, а девчонки будут сегодня? - Танька будет точно — сказал Рудя — Она ко мне забегала сегодня, сказала, что ещё кое-кого приведёт. Какая-то ее старая подружка ещё по Артеку переехала сюда сегодня. - А! - сказал Вовчик — Я видел её утром. Рыжая такая. На первом этаже в бывшей квартире Зельценбергов они поселились. Здороваюсь с ней, а она смотрит на меня, словно сквозь штору и только кивает в ответ. Странная какая-то. ...И Наташка будет, если Танька придёт — они ж всегда парой ходят. Ну а за ними и Нелька притащится — будь уверен! Она ж на тебя «запавши», Сява. - он засмеялся. - Да кто только на него не «запавши» - добавил Рудя — давно надо было тебе «тёмную» устроить. А, Сявик? - обратился он ко мне — Устроить тебе «тёмную»? - Не!!!! - завопил я, заметив, как ребята переглянулись. И вдруг друзья, отложив гитары, набросились на меня с двух сторон и стали мутузить и хохотать. - Сейчас мы его сделаем — истошно вопил Рудя, заламывая мне руку за спину. - Сделаем! - орал Вовчик и щекотал меня изо всех сил, от чего я хохотал громче всех. - Хватит! Пустите!! - кричал я, пытаясь высвободиться из рук этих шутников. - Клянись, что больше не будешь, тогда отпустим! - орал Вовчик, ухохатываясь. - Что «не буду»? - выдавливал из себя я сквозь смех. - Сам знаешь, что! - кричал Рудя — Выпендриваться не будешь! - Я не выпендриваюсь — пытался внятно произнести я сквозь хохот. - Просто мама постирала всё.... И вдруг они резко меня отпустили. Я обернулся, оправляя одежду, и увидел прямо перед собой ЕЁ... А сзади за ней — для меня это было как фон — стояли «улыбающиеся во весь рост» Танька и Наташка. Она даже не улыбнулась, когда я с ней поздоровался. - Это Вика - сказала Танька — моя давняя подруга. Они теперь живут в нашем доме... Ну... ты, Сява, наверняка знаешь — она подмигнула мне — в квартире напротив твоей. ...Кстати — это Сява, - сказала она, указывая рукой на меня и как-то странно улыбнулась. - Очень приятно — сказал я, глядя на Вику, стоявшую передо мной. - Очень приятно с самим собой познакомиться! - захохотал Рудя и все вслед за ним. Я на мгновение растерялся, а Вика, присаживаясь на скамейку, сказала: - Самопознание — самая приятная вещь для человека — и впервые улыбнулась... почти что мне... - Давайте девчонки, садитесь - сказал Рудя, убирая с лавочки мою гитару — Возьми, Сява, - он протянул её мне. Я уже подошёл было поближе, но гитару взяла Вика. - Ты позволишь? - спросила она, так спокойно и уверенно глядя на меня, что если б вместо гитары был золотой слиток, ответить «нет» я бы не смог. - Конечно — кивнул я, присев перед Викой на корточках. Я наблюдал за каждым её движением. Змейки её волос сползали по нежной шее в разрез белой блузки, а длинная чёлка почти скрывала от меня её глаза. Она положила гитару на свои колени, обтянутые чёрными вельветовыми джинсами, тронула струны, проверяя настройку и тихо сказала: - У меня тоже есть гитара, только она ещё не распакована и лежит в шкафу... Этот переезд — в квартире всё вверх тормашками и к шкафу не подступиться... Я очень люблю одну песню... Долго её разучивала... еле слова достала. Аккорды на слух подбирала. - она как-то загадочно взглянула на меня — тебе, Сява, наверняка должна понравиться — сказала Вика и заиграла. Рудя с Вовчиком тоже подхватили на своих гитарах этот до боли знакомый мотив, а Вика запела по-английски... Я был заворожён фейерическим действом, что творилось... прямо передо мной, которое создавала эта девчонка, играющая на моей (!) гитаре и поющая мою (!) любимую песню вместе с моими (!) лучшими друзьями.... Я... Нет, моя душа подымалась по этой лестнице, о которой она пела — прямо в рай. ...Вика пела не для меня и не для кого другого. Она просто пела, вскрикивала, вытягивала все сложнейшие ноты так, будто для нее это - сущий пустяк... Вика больше не пела и не играла на гитаре. Зато я пел, играл, нёс какую-то чепуху. Она смеялась, смотрела мне в глаза. А я был готов стоять на голове только ради одной её улыбки и этого блеска в глазах, когда она смотрела на меня.... Мне катастрофически не хватало умного философа Ванечки. Меня просто убивали эти паузы в нашей беседе. Куда-то девалось моё красноречие... мне казалось, что этого всего так мало для НЕЁ... Все разошлись как-то раньше обычного, и мы остались с ней вдвоём под старой ивой и звёздами. Вику освещал фонарь над скамейкой. Я смотрел на её профиль... И мне ужасно хотелось поцеловать её... Но я не мог позволить себе прикоснуться к этой кучерявой богине, и она это знала. От этого ей было смешно, а я был смущён и счастлив... - Ну что ж, Сява, - сказала она неожиданно — пора домой. - встала с лавочки и, отойдя на пару шагов, оглянулась — ты идёшь? Я конечно пошёл за ней... в наш подъезд, а не на край света. Я смотрел, как она подымается по ступенькам на площадку, где были наши квартиры и медленно шёл за ней, болтая какую-то чепуху... Минут пять мы ещё стояли на площадке и что-то рассказывали друг другу; потом она скрылась за чёрной дверью своей квартиры. То была счастливейшая ночь в моей жизни. Я не спал, я мечтал о ней... Я придумывал разные слова, истории, которыми собирался её развлекать... Мне хотелось быть таким начитанным, как Ваничка и таким болтливым, как Рудя, а ещё — таким же виртуозным гитаристом, как Вовчик... и таким же красивым, как Роберт Плант... Но это был всего лишь я — красавчик-Сявик и не более того. А она — Виктория — моя богиня... за которую я был готов воевать с каждым, даже с самим собой... Заснул я лишь под утро, когда за окном уже пели первые птицы. Сон мой был тревожным и недолгим. Проснулся я от ужасного женского крика.... В то, что случилось, никто не мог поверить... не хотел. Её не стало. ...Просто не стало на этой Земле! ...Она бежала в магазин рано утром, а он... не успел затормозить... Не проснулся до конца! ...Поэтому она уснула ...навеки. - Не плачь — сказал мне тихо-тихо Вовчик, усевшись рядом со мной на скамейке под ивой. Я взглянул на него и увидел, как по его щекам катятся слёзы... - Она просто очень быстро поднялась по ней... - проговорил он тихо - взошла на самую высокую ступеньку. Поверь, я знаю... И я ему поверил... Но Вовчик тогда не знал, что лестница в рай ещё вчера для меня состояла всего из пяти бетонных ступеней... А сейчас я оказался у самого её подножия, а вершина скрылась за самыми высокими облаками... С тех пор прошло много лет. Я женился на ...Нельке, которая так и не «притащилась» в тот вечер. ...Потом как-то прочитал слова той песни. Но слушать её с тех пор не могу, да и понимаю всё равно по-своему... Я иногда прихожу к НЕЙ поговорить ни о чём. Поэтому и не стригусь, как мои друзья, не смотря на возраст и моду. Её прекрасный призрак никогда не преследовал меня даже во сне; а её черты давно уже стёрлись из памяти. Выцветшее фото на надгробном камне едва-едва трогает давнишнее воспоминание из юношеских лет... Но рыжее пламя её волос и жгучий огонь её глаз всегда будет освещать пустоту моей навек осиротевшей без неё души. Пять ступеней я преодолел... сколько их ещё на этой stairway... to Heaven? Источник: http://proza.ru/2011/09/29/1435
Категория: Небылицы от Артёма \| Добавил: lenarex (05.03.2013) \| Автор: Елена Глущенко
Просмотров: 358 \| Теги: гитара, двор, лестница

Всего комментариев: 0